На каждое поколение приходится по одной войне. Слышала я такое где-то. Получается - каждый человек получает свой один такой большущий страх. В моей жизни тоже была война, только помню я непосредственно ее - очень смутно - в виде летящих над нами в небе снарядов, спешно собранных вещей и встревоженных маму и бабушку, когда мужская половина семьи решила вернуться домой. Из лета 92 я помню другое - помню набор фломастеров и тетрадку, которую мне мама привезла из Тирасполя - мы с сестрой по-прежнему оставались в Николаеве. Помню по приезду - холодную манную кашу на парном молоке, помню часы с кукушкой на зеленой кухне - и время - около полуночи, и сам Николаев - только большие оранжево-желтые фонари над улицами. Помню, как сама стригла челку детскими ножницами, помню "модную" прическу - хвостик из хвостика, помню, как старательно учила без акцента говорить "гарно" и "нэ трэба". Помню улицу, помню, как мы ходили к морю, как мне не разрешали заходить глубже, чем по колено, помню, как носили обед - борщ со сметаной в литровой банке.
Вот такой была моя война.
Какой она была на самом деле, я узнала много позже. В старших классах, когда вместо урока истории директор показывала нам фильм, и заранее предупредила, что если кто-то не хочет смотреть - она поймет. Смотрели все. Это была передача российского канала о событиях, выпущенная сразу после окончания военных действий.
Война навсегда отпечаталась в глазах тех, кто лежит вместе на аллее вдоль забора на Дальнем кладбище.
Она высечена следами от пуль на зданиях в Бендерах, неподалеку от моей бывшей работы.
Вот она, война. В памяти людей. Навсегда впечаталась в их жизнь. Тонким ли росчерком, жирным ли пятном копоти или черным траурным платком.
Самое ценное, что есть у человека - его жизнь. По сути - это единственное, что принадлежит нам, и чем так легко может распорядиться каждый.
Из уроков истории я знаю причины войн. Из курсов психологии я знаю мотивы, которые движут людей в эту сторону. Я не знаю науки, которая бы нашла лекарство против этого вируса - против разрушения. Против жажды кроить и резать, строить, ломать и перестраивать. Я все понимаю, мне не нужно объяснять, что такова человеческая природа.
Меня не ломает от мысли, что каждый из нас - в лучшем случае - винтик огромной машины, которая движется куда-то вперед, и только там - наверху - в пункте управления - знают, куда, и отдают четкие импульсы-приказы.
Я пишу это все для того, чтобы лишний раз напомнить себе, в первую очередь, как хрупко счастье. Как хрупко то, что кажется нам незыблемым - мир и спокойствие, тишина, сон, еда, работа, друзья, жизнь. Я пишу это для того, чтобы лишний раз напомнить себе - memento mori. Мы все смертны. Так будем же радостны, ибо уже завтра можем умереть.