Некоторые люди приходят, чтобы что-то забрать. Некоторые появляются, чтобы что-то подарить, открыть глаза, дать надежду. Некоторые приходят, чтобы потоптаться грязными ботинками по твоему белоснежному полу, чтобы оставить рубцы. Некоторые пролетают мимо, только пыль поднялась на дороге. Кто-то приходит, чтобы остаться, кто-то - чтобы уйти. А есть особая категория - люди-контролеры, люди-катализаторы.
Они, подобно хирургам, острым скальпелем вскрывают давно затянувшиеся раны, вычищают и зашивают заново, наживо ломают неправильно сросшиеся кости. Они придирчиво оглядывают дальние углы души и тыкают пальцем в паутину. Они открывают двери шкафов, подпертых тумбочками и швабрами, и оттуда, как из рога изобилия, начинают сыпаться старые обиды, пыльные скелеты, замурованные в полки заплесневелые комплексы, завернутые в рулоны с выцветшими обоями страхи.
Ты смотришь на это все, и ничего поделать не можешь. Вязкое чувство вины, как будто тебе семь лет, на улицу можно, только если в комнате уберешь, а ты позакидывала все под диван, за занавеской спрятала, а мама только что обнаружила обман. Обижаться? Кричать? Пытаться остановить? Схватить стоматолога за руку, когда лежишь в кресле с открытым ртом? Больно, а потом наступит облегчение.
Такие люди всегда как-то вовремя приходят, когда коробки с душевным мусором мешают нормальному движению, когда внутренняя скованность переходит в скованность физическую. Когда пора сделать вдох и расправить крылья.
В какой-то момент начинаешь получать удовольствие от боли - Вера, сделай мени больно (с). Потому что она освобождает. Тут главное - не подсесть на крючок и поймать грань между терапией и мазохизмом.