Я никому не скажу, что сегодня у меня были три самых счастливых часа в моей квартире - пока я готовила ужин, было спокойно, я громко слушала свою музыку, смотрела тупые программы, никто не путался под ногами, было тихо - только папа в зале смотрел ТВ, и телефон периодически звонил... Я приготовила вкусный ужин по всем своим ведьминским привычкам и методам. Всем понравилось. Мы поужинали втроем - впервые за три месяца, и это было здорово. Мы молчали, каждый думал о своем, и фоном бурчал телевизор. Мне было приятно сидеть на своем месте, медленно жевать и радоваться своей тихой радостью. Потом я убрала в холодильник всякие холодильные вещи и пошла за комп. Мама спокойно убирала со стола, и никто не капал мне на мозги. И в тишине мы прожили еще несколько десятков минут... И они были прекрасны... для троих...

Я никому не скажу, что до смерти боюсь ругаться и ссориться, хотя, признаюсь, изредка, временами это доставляет мне удовольствие. Просто я боюсь, что какое-то слово, сказанное невпопад на пике эмоций может стать последним, решающим, той самой гадской каплей, которая переполнила чашу терпения и терпимости. И что потом - все! - хлынет через край, и уже не остановишь... Механизм самоуничтожения запущен.

Я никому не скажу, что мне как-то очень грустно который вечер подряд выдумывать себе супергламурные развлекухи, навроде чтения ненавистного "Космо", ползания по странным ссылкам и сообществам, плевания в потолок и перекрашивания когтей. И что сегодня в крайнем порыве обиды на одного кадра (Татсуро, рр!!) я пошла и купила себе пачку сигарет, прошлась по набережной, встретила на первой же скамейке Анджея с каким-то хмырем и провела необычайно увлекательные 40 минут, в течение которых этот хмырь обаивал меня своими идиотскими пошлостями и байками, будучи уверен, что, якобы уже сразу сразив меня наповал цитатой из "Фауста", таким нехитрым способом можно закрепить результат.

И еще много есть вещей, о которых я благоразумно промолчу, сделаю эту запись потом закрытой. Буду тихо так мечтать в один момент свалить куда-то из этого дурдома, куда-то, где есть тишина и одиночество, полное одиночество на час в сутки. Буду сидеть себе в комнате, радоваться своим маленьким радостям, хмуриться своим маленьким хмуростям и молчать. Да просто потому, что никому это, кроме меня, к чертям собачьим не нужно.