чего-то и мне взгрустнулось...

вот, вспомнила, переделала чуток -



Здесь не видят глаза, здесь не чувствуют руки,

Здесь карты лгут, здесь не ценят монеты,

И Кто-то придумал, возможно, от скуки,

Что в мире может быть только три цвета:



Красным на белом, красным на красном,

Чудовищной кистью – кровью – по снегу!

Красным на белом, красным на красном…

Жизнь мчит человека, подобная бегу.



Мы падаем вниз. Там, внизу, наши крылья.

Мы глухи, мы слепы, но жаждем полета.

Шаг в пустоту – и хрипим от бессилья.

А сверху от хохота давится Кто-то.



Красное на черном, красное на красном,

На небе… мелькают кометы…

Красное на белом, черное на красном,

Как будто в природе есть только три цвета…





хотела добавить оптимистичное окончание, чтобы прямо под мой стиль - в 5 столбиков, да видно, не судьба сейчас, окончание напишут позже, и продиктуют как-нибудь... что ж.. ждем-с!







И мысли стальные, и нервы из стали…

Мы место под солнцем когда-то искали.

Бороться за жизни свои мы устали.

Упав лишь однажды, мы больше не встали.

Мы наших богов о спасенье молили.

Не падали капли и ливни не лили,

Три ярких светила нам лица палили,

Мы все-таки жили. Хоть как-то – но жили.

Но воздух светлеет и медленно тает,

Ночь дню свое место опять уступает…

….



тут та же фигня. не рождается оно, уже полгода стоит между двумя мирами, как пробка.

Винни Пух, блин.

"... это все потому, что кто-то слишком много ест!!..."

я не знаю - откуда это у меня взялось, но так происходит каждый раз. Я в интернете или еще где раскладываю карты - сходится один-в-один, и аж слезы на глазах выступают .



насчет работы сейчас сделала расклад - будущее - вам покровительствует неких воздыхатель, может быть тайно. "серый кардинал" стоит у вас за спиной и готов вмешаться в ситуацию, чтобы сказать свое решающее слово. а с кем я сейчас общаюсь, навожу мосты насчет работы??



по поводу моего прошлого - ну тоже точь-в-точь!

второй расклад, вопросы разные, а карты на прошлое одинаковая - итак, свершилось, вы попали в яму и даже пальцем пошевелить не можете, чтобы выкарабкаться. смиритесь, простите обидчиков и не ропщите на судьбу. будет только хуже. Приму к сведению.



еще один расклад насчет работы - карты другие, но с тем же значением - очень скоро вы получите то, о чем мечатли, и даже больше; больше прислушивайтесь к доброжелателям и конкретному человеку, принимающему участие в вашей судьбе.



и вот что теперь? не верить? если все прямо вот так?

это еще в январе было...





очень люблю эту фотографию... если бы она не выглядела так хреново в напечатанном виде, повесила бы над компом.

But I saw with the eyes of a stranger

The reflection of pain and alarm,

You have never even imagined,

But I touched it with somebody’s arm.

I have been there for so many reasons,

And I tasted the smell of the sky.

I have fought during thousand seasons,

But still now doubt what for and why.

And I stood in the mud of the road,

Hoping not to fall face down the dust,

Not to sleep and to wait for reload.

I’m a man, but have nothing to trust.

But the somebody’s spell cursed the wizard,

And the somebody’s love’s passing by,

And I knew, even though it was bizzard,

That my wings were good ones to fly.

Realizing that I leave a little

Under this grey unaffable sky.

Just a drop of a fear of stranger,

And regret to have lived for a lie.



если вспомню где - выложу оригинал.

в последние года полтора мне это стало нравиться - сидеть поздно вечером за компом, перечитывать любимое in verse, делать художественный перевод и гордиться собой.





это мне нравится больше всего. наверное, этот перевод лучший в чем-то, сохранилась идея, the message of the story. Не хочу выкладывать оригинал - кому нужно, тот найдет сам, здесь дословный перевод с русского.



When all of us are dying, the stars begin to weaken,

The wind is blowing clouds, and breath becomes so cold,

The silence is so bare, that one can easy listen

To horse’s dying rattle that thunders in the world.

When all of us are dying, the planets are exploding

With sparkles in the dawn sky, with ashes in the sun.

They will be born once later, be vivid and revolving,

Be bright, be green, be shining, but not like they begun.

When all of us are dying, the constellation changes

And watches from horizon, indifferent, alas.

And in the world of nothing the Universe compresses

On temple of a dead man into a blade of grass.

блииин!!! холодно-то как! -6, а руки отморозила на все -106.

ходила дивандеки выбивала.

ох, ручки мои разнещасныя!!!

Квадраты истертого в танце паркета;

Мы в зале танцуем последнее танго.

Мы вместе танцуем последний раз в жизни…

Звенят на запястьях златые браслеты.

Сгорят и исчезнут в подсвечниках свечи,

И сном обернется наш танец прощальный.

У сказки у этой конец был печальный:

Потухли огни, и закончился вечер.

Мы вместе пройдем сквозь дверей анфилады,

Пусть ночь нам таинственно звездами светит,

Пусть ветер нам дождь принесет на рассвете…

Плач неба нам будет за танец наградой.

Закроются к утру пустые танцзалы,

И солнца лучи зазвенят, словно струны.

Поступки случайны, и мысли безумны,

А я все кружусь в свете звезд запоздалых.

Мы вместе последний раз в жизни танцуем, -

Так просто сказать и так трудно поверить…

Как просто – любовь шагом танца измерить!

Как трудно – увы – но конец неминуем.

Человеческому существу страх смерти свойственен от природы, нам с детства внушают ценность жизни и священный трепет перед ликом вечности. Еще говорят, есть особый запах смерти. Я всю жизнь скептически относилась к таким вещам, считая их не более чем легендой, глупыми детскими страшилками и байками бывалых патологоанатомов.

Страха смерти, как оказалось, нет, а вот пресловутый ее запах существует, и сладковато-кислым осадком ложится сейчас где-то в глубине горла.

На моих джинсах кровь. И моя, с примесью золота, и чужая. Я стою в луже этой крови и смотрю, как пропитывается и темнеет красивая фактурная ткань моих брюк. Мелкая дрожь начинается с кончиков пальцев руки, через двадцать секунд меня уже колотит в сильном ознобе. У меня очень болит левый бок, по-видимому, от сильного удара у меня треснули ребра.

Нужно найти телефон, вызвать стражей, врачей, зафиксировать смерть, получить печать на запястье, подписаться о невыезде, нужно что-то делать. Нельзя стоять, как столб, над тремя телами и задыхаться, тут кровь…

Алая, алая кровь… Она везде. Мелкие капли блестят на стенах, блин, как они давят!

Алая кровь застилает глаза, они болят, их хочется закрыть, закрыть навсегда и уснуть.… Уснуть сладким-сладким сном, спать долго, не просыпаясь… никогда.

Я обернулась. Цирел лежит на балконе. Он хотел отдышаться, хрипел, стонал, полз к воздуху, и на сером линолеуме оставались длинные темные следы.

… Я стояла недалеко от окна и смотрела, как последний подонок отплевывался, как разворачивался и, дружелюбно улыбаясь, вытаскивал из сапога тонкий длинный кинжал. Как банально – нож из сапога! Как нарочито медленно он вытягивал руку для броска, так же, скотина, он падал грудью на меч Ция…

Мой друг уже не дышит, сердце давно остановилось, и кровь вытекла. До сих пор в ушах его крик – вправо! Вот потому я отделалась только распоротым бедром.

Я стою возле окна, меня бьет крупная дрожь, телефон лежит в сумке в прихожей, идти-то метров десять, не больше, но я точно знаю – я не дойду, чуда не случится, машина стражей случайно не появится на окраине Старого Города. Чудес не бывает, это я поняла тогда, когда брата увозили после такой же бойни, как сейчас. Голову пришить можно, но человек с такой травмой выживает только чудом, а их нет.

Я когда-то думала, что умирать – страшно, больно, холодно. В детстве я представляла свою пафосную смерть довольно часто, особенно когда меня наказывали, мне хотелось умереть, чтобы родители все поняли, пожалели о моей загубленной душе и долго плакали над моим бренным пятилетним телом. В подростковом возрасте мне хотелось умереть еще чаще, но уже из протеста против несправедливости мира, вроде как в другом мире все намного лучше. Вспоминаю, и смешно становится от собственной глупости.

Но вот когда сидишь, упираясь спиной в батарею, крепко прижимаешь рукой к бедру разорванные джинсы, а кровь пульсирует и не думает останавливаться – у меня перерезана артерия – то понимаешь, что вот она, смерть, и никакая не костлявая, и лицо у нее вполне человеческое, и глаза внимательно смотрят в твои, губы что-то шепчут, но я уже ничего не слышу, меня обволакивает мягкое золотистое тепло…



Я снова в лесу. Я могу это понять без глаз, ушей и носа, я уже научилась чувствовать и даже определять, в какой именно части я стою, какие деревья меня окружают, как называется трава, которая сейчас пробивается через опавшие листья, что за птица раскачивает ветку. Нифль пытался научить меня многим вещам, он говорил, что нужно дышать, как лес, нужно слышать, как деревья, нужно видеть, как облака. Он говорил когда-то, что у меня все получится, нужно только захотеть и освободиться от чего-то. Чтобы стать частью нового, нужно перестать быть частью старого.

«За все нужно платить, - говорил Мастер, - и за свою жизнь мы часто платим чужой смертью».

Я поворачиваюсь к солнцу спиной и иду, я не знаю, почему я делаю именно так, но что-то внутри меня твердит, что так правильно, и я подчиняюсь. Через некоторое время я выхожу на трассу, самую настоящую, с асфальтовым покрытием и белой разметкой на четыре полосы.

- Привет, решила принять предложение?

Я поворачиваюсь, услышав за спиной знакомый голос.

- Какое? – Я растерянно улыбаюсь Нифлю.

- Остаться.… Теперь тебе некуда возвращаться.

- Что значит… некуда… Я … - Я медлю, как-то не получается сразу произнести, не укладывается это у меня в голове – ведь я говорю, дышу, думаю – cogito ergo sum как-никак!

- Ты умерла. – Он сказал это так просто и буднично, словно каждый день сообщает кому-то эту радостную новость.

- Но я не хочу! Я ведь могу что-то сделать! Или…

- Или нет, - говорит он, садится на обочину и раскуривает трубку. – Желания закончились - рыбка золотая сдохла. - Меня передернуло от такого сравнения. - А, думаешь, Цирелу хотелось умирать?

Я опустила глаза, мне нечего было ответить. Пока я сидела на полу там, в квартире Старого Города, я не могла понять, почему он пошел в последний момент против своих, подставляя себя под удар, защищая меня из последних, как ни громко это звучит, сил. Сейчас все стало как-то просто и понятно, все встало на свои места. Нет настоящих друзей, есть те, кого ты считаешь друзьями. То же и с врагами, жизнь – сложная штука, и ты не знаешь, какой стороной она повернется к тебе сегодня.

И вообще, вдруг подумала я, зачем нужно делить людей на группы, причислять их к каким-то категориям, объединять их под понятиями, зачем мы постоянно усложняем себе жизнь миллионами условностей? Но с другой стороны, разделив все по коробочкам, расставив коробочки по полочкам, мы сами для себя создаем некую иллюзию порядка, нам очень нравится чувствовать себя могущественными, ведь нам кажется, что мы управляем своей жизнью. Каким же все это кажется глупым, мелким и бессмысленным, когда у тебя пытаются отнять жизнь, и как отчаянно ты цепляешься за любую соломинку, за подол человека с косой, со скальпелем, или с мечом, да какая собственно разница – кто отнимает у тебя жизнь?

Я присела на траву рядом с Нифлем, попросила у него трубку, затянулась и отдала обратно – табак был слишком крепким и с добавлением каких-то трав, мне не понравился. Так мы и сидели около получаса, он курил, я молча смотрела перед собой. Когда проходит первый эмоциональный всплеск, а за ним второй, третий и четвертый, сознание наполняется безразличием, тягучим и всеобъемлющим. Не хочется больше никуда бежать, не хочется ничего делать. Все, чем я жила, о чем мечтала, отныне потеряло смысл. Наверное, человек умирает не тогда, когда останавливается сердце и мозг прекращает работу из-за отсутствия кислорода. Смерть приходит заранее и потихоньку стирает все, что связывает его с жизнью. У меня рвутся последние нити.

- Чего нового? – Конечно, вопрос был глупый, но молчание уже стало раздражать.

- Да так, - со вздохом сказал Нифль и выпустил кольцо дыма.

- Откуда дорога?

- С севера. – Таким же бесцветным голосом, в тон мне ответил он.

- Мы по-прежнему у тебя дома?

- Да.

- А дорога тебе зачем, ты же в лесу живешь?

- Захотелось – вот и появилась. Снорри захотелось.

- Это кто?

- Хозяин Зимы.

- А… - протянула я. – Понятно… Есть еще хозяин Лета и Хозяин Весны?

- Нет, у Лета есть Хозяйка.

- И ты со всеми общаешься?

- Нет, только со Снорри.

- Почему?

- По кочану.

- Ты чего-то не в настроении?

Он отмахнулся, вытряхнул трубку, постучал ей по асфальту, набил свежим табаком и раскурил.

- Думаешь, мне сильно весело оттого, что ты сейчас лежишь там, мертвая, батарею подпираешь? Скажи, зачем ты полезла во всю эту заваруху? Чем тебе не сиделось дома спокойно? У тебя работа, книга недописанная.… Теперь вот половина того, что должно было случиться в будущем, не произойдет. Скажи, на кой тебе Редан сдался? Что за современный детектив? Обкурился парень, вышел к окну подышать, вывалился. Все, никакого криминала.

- Он ко мне приходит.… Зовет с ним…

- Ага, и ты уши развесила, слушаешь, чуть сама не прыгнула с крыши?

- Он – друг…

- Наэль, он умер! Да кто угодно может к тебе приходить и называться Реданом! Мало ли желающих через тебя в ваш мир попасть? А где один, там и двадцать один. Пойдем к Снорри, чай пить будем.

Нифль встал, помог мне подняться, я одернула джинсы, кстати, абсолютно чистые и целые, поправила пояс, сняла и выкинула в кусты кольцо для меча – зачем оно мне теперь?

Мы шли не сказать, чтобы долго, но в какой-то момент лес по бокам дороги стал меняться, деревья – редеть, листья все чаще лежали на земле, а не на ветках, лужицы на обочинах блестели тонким льдом. Мы медленно, но верно приближались к зиме, как если бы начало октября за час стало серединой, потом концом ноября, и, наконец, декабрем.

Холода не ощущалось, Нифль, по-видимому, тоже вполне удобно чувствовал себя в тонкой шелковой рубашке, плащ на плечах не имел никакого практического значения, так, скорее для красоты и завершенности образа.

Снорри встретил нас возле приметного раскидистого дуба, на нижней ветке сидел филин.

- Привет! – крикнул мужчина и помахал пухлой рукой, птица на дереве ухнула, приветствуя гостей.

Снорри очень смахивал то ли на шведа, то ли на финна белой кожей, голубыми глазами и соломенно-светлыми волосами. Одет он был в вязаный свитер с оленями, толстые штаны и теплые сапоги, очень похожие на оленью шкуру. Нифль по сравнению с ним был загорелым жителем юга, хотя где уж под осенним солнцем загорать.

Меня представили, я сделала книксен и улыбнулась. Потом мы долго пили чай с вареньем из очень зимней ягоды клюквы, мужчины курили на крыльце, я ходила вокруг дома и от скуки сбивала сосульки с крыши.

В ответ на удивление Нифля о сосульках Снорри покраснел и смущенно признался, что они остались после последнего визита Хозяйки Лета.

С такими приключениями я чувствовала себя Падчерицей из «12 месяцев», из начала весны в моем мире я попала в осень к Нифлю, а сейчас гуляю по зиме. Подобные ассоциации напомнили о незавидной участи моего тела возле холодной батареи, я тяжело вздохнула и села на крыльцо рядом с Хозяевами. Мы сидели дотемна, потом началась метель, и мы засобирались домой.

Какие же разные у нас у всех понятия о доме! Для Нифля это его осенний лес, для Снорри – его заснеженные равнины, для кого-то дом - это большое двухэтажное строение на выезде из Нового Города, а для меня… для меня в какой-то момент дом перестал существовать. Есть квартира, где я жила, есть квартира родителей, еще есть дача … но нет того места, где сердце, куда хочется вернуться после работы, где тебя ждут… В какой-то момент все исчезло, а причина короткое слово из пяти букв – смерть. Да и не в этом дело, наверное. Просто некуда возвращаться, хотя и хочется, очень хочется.

Мы шли в темноте по шоссе, и я спросила:

- Нифль, скажи, вот хотя бы теоретически я могу вернуться обратно?

- Я тоже хотел поговорить об этом. Вернуть тебя, в принципе, можно, но…

- Что?

- Ты помнишь наш спор?

- О врагах и друзьях?

- Да. О капле крови настоящего друга и настоящего врага.

- Ты оказался прав. Я не смогла, и, наверное, нельзя найти хоть каплю такой крови крови.

- Да, с Эмильей все было просто, а вот Цирел, кто бы мог подумать…

- Ты все видел… - я уже не спрашивала, я просто сказала.

- О, это было очевидно. Но не забывай, ты не выполнила одно из условий твоего дара, и поэтому мне придется его забрать, только это не так-то просто, поэтому я его немного изменю, - Нифль остановился у дуба, где начиналось Царство Осени, переступил границу, отвернулся от меня, прошептал, - извини…

Поднялся очень сильный холодный ветер, луна над землей Зимы мигнула и на минутку погасла, на болотах дружно завыли волки.

- Извини, - еще раз повторил Нифль. – И попытайся понять, по-другому нельзя, здесь не я устанавливаю законы. Отныне все, что ты подумаешь, скажешь и напишешь, будет сбываться. Твое творчество обернется против тебя. Если хочешь вернуться домой и прожить еще несколько месяцев, то делай это сейчас, скорее, я не смогу долго отвлекать Его внимание.

Я молча кивнула в знак согласия и благодарности.

Мир снова поплыл передо мной, в глазах потемнело, возвращаться в свое тело на этот раз оказалось далеко не приятно - грудная клетка была туго перебинтована, дышать было сложно, ныла раненая нога.



Через полтора месяца, когда меня выписали из больницы, я снова пошла в оранжерею, девушка-флорист меня узнала, и вместе выбрали маленькую вечнозеленую елочку с мягкими иголками. Цирел любил, когда его звали Ци – на каком-то из языков Востока это означает «жизнь». Я посадила еще одно дерево в память о хорошем человеке – пусть душа Цирела живет в нем.

избранное.





*что случилАсь Оля. я деньки потиряла, сколько 100 чиго рублей или долоров 100 уе 100 долороф*



*что случилАсь Оля. я деньки потиряла, сколько 100 чиго рублей или долоров 100 уе 100 долороф*



-Тр-Тр-тр-тр.

- Ало?

- Оля?

- Приветсабирайся.

- Куда?

- Ты что насведание.

- Скем?

- с Женяй.

.....

-Я тибя отвиду.

- хорошо иду.

- А в чем?

- Ну в вечернем платье.

- А восколько.

...

- Ну пака.









Привет ольга.

- привет.

- ну пошли.

- пошли а куда?

- увидешь.

.....

- садитесь пажалуста.

- спасибо.

- афицар. ( я так поняла, это был официант).

- да евгений.

- мену.

- афицан цветы.

- это вам ольга.

- вы такой элегантный.

- спасибо за капллемент.

...

- афецант (заметная эволюция образа официанта!!!!) пицу и шашлык.

...

- и е ш е шампанского( у меня пунто свитчер не воспринимает эту орфоографию)

Ваш запах - ДРЕВЕСНЫЙ, а парфюмерное направление - ЗЕЛЕНЬ



Травы, сосны, кедр, весенний дождь - вот запахи, которые доставляют вам радость. Преобладают в них зеленые ноты (все, от пачуль до базилика, сосны, можжевельника), поэтому древесные ароматы хороши для тех, кто работает (или хотел бы работать) на свежем воздухе.



Заметьте себе, что мужской парфюм, зачастую созданный на основе травяных ингридиентов, привлекателен для женщин вашего типа - и им вполне можно воспользоваться (обратите внимание на совет, что дарить мужчинам, приведенный ниже).



Попробуйте Elizabeth Arden Green Tea, Demeter Pruning Shears, Decleor Aromantic, Tommy Hilfiger Freedom For Her.





Серебряное сердце



Ваше сердце сделано из серебра. Вы благородны, как тигрица, и рассудительны, как знаток Торы! На серебре вашего сердца выгравированы таинственные письмена, позвольте же мне их прочесть.



Ах да, я так и думал! Вы чаруете людей своим сиянием, и они без ума от вас. А как только какой-нибудь смельчак задумает завоевать ваше серебряное сердечко, так сразу же и обжигается его ровным холодом. Вы ждете своего королевича, прекрасного и стройного, как ливанский кедр, но, может, таких и нет на божьем свете? Я пожил-таки на этой грешной земле, много повидал и скажу вам так, царевна. Обратите свой прекрасный лик миру: тот, кто способен растопить ваше сердце, совсем-совсем рядом…

а вот когда умру…

я ведь умру когда-нибудь?

И тогда мне будет все пофигу….мне папа говорил, когда дед умер и лежал в гробу, что мертвые все слышат, лежат и слушают, что мы делаем, что говорим…

С медицинской точки зрения мозг, лишенный кровоснабжения, погибает. А если он погибает не сразу? А через месяц, к примеру? Человек еще способен думать, а говорить уже не может… Да, когда я умру, мне станет абсолютно фиолетово, что будет вокруг меня.

Я смутно понимаю это понятие – страх смерти. Понятно, есть инстинкт самосохранения. Но вот когда смерть уже пришла, вот, стоит она напротив тебя, покачивает косой (а почему именно косой? Как придет – обязательно спрошу, жаль, что вам не передам), улыбается желтыми зубами, че рыпаться-то? Делай себе спокойно что делал, если судьба – все равно ведь не сбежишь. Это не собака бешеная.

Тогда чего бояться? Боли? Она скоро уйдет…А ты будешь лежать с закрытыми глазами и слушать… А потом и слух уйдет, медленно-медленно ( я так думаю), как будто все говорящие отдаляются, а ты остаешься. Жуть какая.

Очень странная вещь – смерть. Жил-был человек, и вдруг его не стало. Взял и вывалился из жизни, вырезали его – чик! Ctrl+X! А Ctrl+V забыли. Или просто не захотели.

Остаются вещи, которые ему принадлежали, которые он делал, к чему прикасался…Остаются письма, фотографии, видеозаписи, где этот человек живет…А так его уже нет…Он умер, говорим мы, такое грубое слово, как будто той самой косой отсекаем вчера от сегодня, и делим, делим, делим мир…

Кочевые народы говорят «он ушел». Мне кажется, это правильнее, так мы оставляем надежду – ушел, значит, еще вернется. Когда-нибудь куда-нибудь.